Человек, превративший мечту в профессию
Очередное интервью с уникальным человеком. Артур Саркисян – в прошлом летчик-истребитель 1 класса, авиационный фотограф, бортовой видеооператор-испытатель, автор авиационных фильмов и методики съемок в экстремальных условиях, в том числе из кабины истребителя. Он также является создателем специальных систем для установки наружных камер на любые типы летательных аппаратов. Эти системы не только выдержали испытание стратосферой и сверхзвуком, но и побывали в открытом космосе на борту МКС.
(На фото полет на съемку на самолете Як-130. Иркутск, 2017 г.)
- Артур, начиная беседу с летчиком, просто невозможно не задать два вопроса: когда и как? Когда и как вы поняли, что хотите летать?
- Я влюбился в небо в 3-летнем возрасте, первой любимой игрушкой стал самолетик. В третьем классе я уже абсолютно осознанно заявил родителям, что хочу стать летчиком, затем занимался в кружке авиамоделистов, а в седьмом классе уже точно знал, в какое училище буду поступать, где обучают на МиГ-21. В этот самолет я влюбился под влиянием тогдашних публикаций в прессе. Компоновка и формы МиГ-21 меня сводили с ума, а летчики в гермошлемах мне казались богами. Так что мечта складывалась уже тогда.
- В каком-то из интервью вы назвали Миг-21 «скрипкой своего сердца»…
- Для меня МиГ-21 - как первая любовь. Когда я приехал в летное училище (Харьковское ВВАУЛ) и живьем увидел этот самолет, думал, что это происходит во сне и боялся проснуться. На первом курсе был первый самостоятельный полет на Л-29, а на МиГ-21 я вылетел самостоятельно на третьем курсе - до сих пор помню свои ощущения. В полете оглядывался по сторонам и чувствовал себя почти космонавтом, а после полета мне казалось, что ничего невозможного впредь для меня не существует. Впрочем, до сих пор мне так и кажется (смеется). Госэкзамены тоже сдавал на этом самолете. Правда, после училища мне не довелось продолжить летать на МиГ-21. Я попал в воинскую часть, где были МиГ-23, и пришлось переучится на этот тип.
(Поздравление с первым самостоятельным на МиГ-21)
- Вы, по сути, фотохудожник, чьей музой являются боевые самолеты. Если не считать МиГ-21, какой самолет вам больше всего нравится с точки зрения красоты?
- Если не рассматривать технические параметры, а просто оценивать красоту, то мне больше всех нравится МиГ-29. Это вершина технического дизайна, гармония форм и пропорций. МиГ-29 – это самолет, который с любого ракурса смотрится шедеврально красиво. Даже само название «МиГ» обретает особый смысл и звучание, на мой взгляд.
- Тогда, в 80-е, вы начали снимать, пронося фотокамеру тайком, поскольку было нельзя это делать…
- Да и сейчас нельзя так делать.
- Да, но благодаря тому, что летчики все-таки снимают, люди могут увидеть красоту неба или какие моменты полета, перехваты. На ваш взгляд, может, надо разрешить съемку при соблюдении техники безопасности?
- Я бы разрешил. Думаю, можно было бы организовать совершенно легально, чтобы летчики могли снимать в полете, но при соблюдении мер безопасности и при соответствующей предварительной подготовке. Ну, например, любой предмет в кабине надо швартовать, чтобы если вдруг сорвался с рук – не болтался в кабине, а был где-то там закреплен к подвесной системе или комбинезону. В свое время, когда я делал воздушные съемки на МиГе, мне под заказ сделали комбинезон, где были специальные карманы, клапаны, места для швартовки, потому что у меня было много предметов. Аккумуляторы, пленки запасные… Было отработано, что куда я должен был засунуть при катапультировании… А сейчас тем более технологии такие, что не надо с собой ничего таскать, этот комбинезон не нужен. Поэтому если организовать все с умом, то почему бы и нет.
- А вообще при съемке самолета что самое сложное? Есть же особенности при съемке природы, людей…
- Съемка в полете – это прежде всего большая ответственность, и цена ошибки очень высока. Если снимать из кабины с рук, то основная проблема – вибрации, болтанка, перегрузки. То есть там вообще все факторы против качественной съемки. Это неудобная поза, тесная кабина, наличие остекления перед объективом, блики, необходимость использования ручных режимов в экстремальных режимах, скоротечность и быстрая смена картины за бортом. Многое связано собственно с такими факторами полета, как перегрузка, болтанка, съемка в перевернутом полете, и т.п. То есть человек снимает, а его вдруг вверх ногами вешают или аппарат становится в 5-6 раз тяжелее…
(На боевом дежурстве, МиГ-23 МЛДП)
На пилотаже держать видеокамеру и снять цельный план без «дергунов» - непростая задача. В те годы, когда не было цифровой техники, я придумал способ стабилизации с помощью своеобразной группировки тела, т.е. таким образом я стабилизировал камеру и надо сказать, что этот способ давал результат. Но я вам скажу так: для меня фото, даже на пилотаже – это релакс по сравнению с энергозатратами при съемке видео. Когда я в полете перехватывал фотоаппарат, у меня ощущение было что я отдыхаю.
- В России и за ее пределами вы известны прежде всего своими уникальными фото- и видеоработами. Как вы выбираете из тысяч кадров тот самый, который понравится всем? Ведь часто фотографии похожи по экспозиции и сути.
- Наверное, вопрос про выбор из тысячи кадров не совсем ко мне относится. Во-первых, я сейчас фото делают мало, если и делаю, то чаще всего с квадрокоптера и с экшн-камер. Во-вторых, стараюсь снимать продуманно, не делая случайных кадров. Даже если снимаю что-то вслепую, уже примерно знаю результат.
Выбор из множества кадров – это, скорее, относится к спортивной съемке, к споттингу, к съемке живой природы и т.п. Там серийная съемка - основной режим. Ведь это же не пленка, где всего 36 кадров. Современная техника позволяет делать не только огромное количество кадров, но и после каждого кадра есть возможность тут же увидеть результат на мониторе камеры и подкорректировать режим съемки. Так что, поймать мгновение при серийной съемке не сложно, но, превращая фотоаппарат в пулемет, автор потом тратит много время на поиски случайных попаданий.
- Вы разработали целую систему для крепления камер снаружи самолета. Какие тонкости есть при креплении? Не влияет ли это на их аэродинамические свойства?
- Вначале у меня были только ручные съемки: и в пилотаже, и в групповых полетах, и в испытательных полетах у меня использовались в основном два фотоаппарата и видеокамера в одном полете. Когда появились экшн-камеры, я стал их использовать и для внутренних, и для наружных съемок. Но еще до появления экшн-камер бытовую видеокамеру я паковал в такой небольшой контейнер и вешал снаружи на подвеске. Но это была одна камера. Одна наружная точка всего. То на крыло вешал, то на фюзеляж. С появлением миниатюрных экшн-камер я стал разрабатывать системы креплений для многокамерной съемки. Во всех моих системах всегда был главный принцип – безопасность полета и абсолютная надежность конструкций. Добавлю, что мои системы не предусматривают вмешательство в конструкцию летательного аппарата и не оставляют следов эксплуатации в местах установки.
(Космические краски стратосферы)
На аэродинамические параметры самолета все эти конструкции с наружными камерами не влияют, поскольку их размеры относительно небольшие. Основная задача была сделать так, чтобы камеры могли работать в условиях вибрации, больших аэродинамических нагрузок на сверхзвуковых скоростях, когда начинается кинетический нагрев, в стратосфере при низких температурах и т.д. Чтобы выйти в стратосферу, на высоте 12 тыс. метров самолет разгоняется почти до полутора тысяч км/ч, и при таких нагрузках к креплению совсем другие требования, другой класс прочности…
Разрабатывая методику для наружных креплений, я продумал все нюансы, вплоть до эргономики и оперативности в обслуживании. Это дает мне возможность в максимально короткое время устанавливать до 10-ти камер на пилотажную группу. Для меня это важно, так как я обычно работаю один, без помощников.
- Как ваше устройство оказалась на МКС?
- Это был контейнер для установки камер снаружи МКС. Но сначала была история с полетами в стратосферу на МиГ-29, когда в сотрудничестве с компанией «Vegitel» я обеспечивал съемки в полете. Затем были съемки для телепередач «Часовой», «Военная приемка» и других. Потом ко мне обратились из канала «RT360» (Russia Today) с просьбой снять видео 360 градусов с наружной камеры в стратосфере. Ни у кого не было такой системы, это было впервые. Я взялся. И после успешного результата, через пару месяцев "RT360" ко мне обратились вновь, чтобы разработать систему, которая может работать в условиях открытого космоса. Через несколько месяцев изделие было готово, испытано в барокамере и отправлено на МКС. И 17 августа 2017 года была проведена первая съемка панорамного видео в открытом космосе. Кстати это видео в виде приложения также для смартфонов, сейчас в свободном доступе:
- А наружная камера сама снимает или можно ею управлять?
- На наружных камерах я выставляю нужную композицию, режим съемки и включаю запись. Когда я начал работать в КБ Илюшина с большими самолетами, то столкнулся с тем, что испытательные полеты длятся до 8 часов. И бывает так, что нужные кадры после многочасового полета получаются именно при посадке в момент приземления - посмотреть какие вибрации, визуально оценить работу шасси и т.д. Пришлось сделать систему автономного энергопитания, увеличив таким образом время непрерывной записи камерах до 10 часов.
- Скажите, переходя от технических вопросов к творческим, можете ли вы назвать художественный фильм, который, на ваш взгляд, снят наиболее шедеврально с точки зрения воздушных съемок, включая иностранные? Многие хвалят «Топ Ган», например…
- Если именно воздушные съемки имеются в виду, в художественных фильмах без киноляпов ничего не бывает. Там много условностей, все снять невозможно и точно воспроизвести тоже. Бывает, приукрашивают для эффектности. Я по-другому к фильмам отношусь - это художественное произведение. Но вот съемки в «Топ Ган» можно считать достойными, хотя и там много неточностей. Кстати, современный «Топ Ган», судя по анонсам, сильно нашпигован компьютерной графикой. Такое впечатление, что снимали с экрана авиасимулятора. Вроде красиво, но не натурально.
Недавно я смотрел фрагмент фильма «В тылу врага», кажется … И там я увидел фрагмент, как самолет от ракеты уходит. Нууу, я не знаю… Это может быть зрелищно и эффектно, но только для человека, который никогда не видел ракету и не представляет, что такое воздушный бой.
- Но при этом вам и самому довелось обеспечивать воздушные съемки в сериале «Обнимая небо»…
- Да, это был художественный фильм по заказу Первого канала. Мосфильм снимал. Моя задача была обеспечить воздушные съемки. Основные съемки были на МиГ-29 и несколько съемок на Л-39. Самолеты слегка перекрасили, как в 80-е годы. Опознавательные знаки, надписи… МиГ-29 пилотировали хорошо подготовленные летчики из Липецка.
- Вам интересно было участвовать в съемках?
- Да, фильм-то был о летчиках-истребителях 80-х. Это как раз было мое время, когда я сам летал на МиГах. Там же я познакомился с актерами главных ролей. Я сначала их не очень знал, но потом понял, что это была хорошая подборка очень популярных актеров: Саша Петров, Люба Аксенова, Даниил Страхов, Виктория Толстоганова… Ну вы знаете их…
- Ну раз уж мы говорим о творчестве, скажите, почему остановились съемки вашего документального фильма «Глубокое погружение в небо»? Будут ли они продолжены?
- Нет. Вряд ли этот фильм состоится. Хотя те съемки, которые я делал для этого фильма, время от времени попадают в какие-то ролики, небольшие работы. Но как цельный фильм – в том виде, как я это запланировал, задумал, расписал в сценарии – он не выйдет. Причина в том, что основная съемка у меня была там задумана именно из кабины, как я раньше и снимал. Я ведь в Кубинке около двух лет был штатным летающим фотографом-оператором пилотажных групп. У меня даже сохранилась тетрадь подготовки к полетам…
Несколько лет я был занят другими проектами и когда вернулся в Кубинку делать этот фильм, вдруг выяснилось, невозможно снимать из кабины, потому что был выпущен приказ, что гражданским лицам нельзя летать с военными экипажами даже при наличии всех допусков для полета на съемку на истребителе. И все, закрыли эту возможность. Это было в 2005 году, кажется. А одними только экшн-камерами и съемкой с земли я бы не сделал тот фильм, который задумал. У меня там планировались в основном именно воздушные съемки с рук. Это то, чем я занимался и чем я владел…
(Схема полетного задания на пилотаж с группой "Стрижи")
- И больше ни у кого никогда таких съемок не будет?
- Если какое-то чудо произойдет и операторам разрешат летать, имея соответствующие допуски … Но я с тех пор так и не летал в Кубинке и не летал с военными на спарке. А снимать из самолета сопровождения, летящего в горизонтальном полете, мне не интересно.
- На каких самолетах вы летали в качестве оператора?
- Не такой уж большой список. Это Л-29, Л-39, МиГ-29, Як-130, Су-27. Много я летал с пилотажной группой «Русь», когда делал фильм «Пилотажная эскадрилья Русь». Это был мой первый опыт, в результате которого остался полноценный документальный фильм о пилотажной группе и их истории.
- Какой летательный аппарат вам нравится в плане использования для съемки?
- Очень удобно снимать с Су-27, у него кабина большая, удобная, ничего не мешает. В Кубинке чаще всего с него и снимал. В МиГ-29 немножко тесновато, в задней кабине совсем неудобно снимать, там обзор плохой. Но мне как летчику-истребителю, в порядке исключения, разрешали работать с первой кабины и у меня много съемок оттуда, что называется, глазами летчика.
- Четыре года назад в одном из интервью вы сказали, что свой главный фильм еще не сняли. Но если это не «Погружение…», то что может стать тем самым главным проектом?
- Я надеюсь, что такой проект все-таки будет. Но в несколько ином формате. Сейчас под этим названием - «Глубокое погружение в небо» - готовится моя книга-альбом. Она должна выйти с видео приложением. И я надеюсь, что это будет даже интереснее, чем фильм. Основная особенность книги – исключительно воздушные съемки. Я хочу также в книге раскрыть кухню воздушных съемок. Будут и любопытные истории отдельных кадров, в приложении будут известные и не очень видеосюжеты, рабочие съемки… Будет описана методика изготовления креплений и многой другое.
(Персональная выставка в Берлине, апрель 2018)
- Понятно, что материалов за столько лет у вас накопилось множество, причем на разных носителях. Вы как-то это все каталогизировали? Что из себя представляет ваш богатый архив?
- К моему стыду, никто этим не занимается. Я сам очень небрежно всегда относился к архиву. Постепенно я пытаюсь что-то оцифровать, что-то сканировать с пленок. В прошлом году в Берлине у меня была персональная выставка. В общем-то первая персональная. Она открылась ко Дню космонавтики 12-го апреля и длилась три недели. Вот как раз, готовясь к ней, я начал собирать материал и увидел, насколько небрежно я хранил свои съемки и в частности плёнки. Мне приходилось их восстанавливать, промывать, убирать царапины... Заодно я увидел, как много у меня интересных кадров, которые даже не опубликованы.
- Есть поговорка «не хочешь работать — сделай работой свое увлечение». Вы умудрились сделать работой сразу два увлечения - полеты и видеосъемку. Вы чувствуете себя счастливым человеком?
- Да, потому что заниматься любимым делом, которое еще и востребовано, – на мой взгляд и есть счастье. Единственная проблема – нехватка времени. 24 часа в сутках – это какой-то неправильный формат. Вот бы часов 30, было бы совсем хорошо!
Фото предоставлены Артуром Саркисяном
