Светлана Капанина: Авиаспортом надо заниматься с желанием и любовью

Судя по откликам, авиаинтервью с интересными героями прижились и полюбились, поэтому сегодня на канале беседа с легендарной женщиной современности Светланой Капаниной. Лётчица, заслуженный тренер России, мама и, наконец, просто красавица. Светлана является 7-кратной абсолютной чемпионкой мира по высшему пилотажу и 41-кратной чемпионкой мира в отдельных упражнениях, за что внесена в книгу Рекордов Гиннеса как самый титулованный пилот спортивной авиации и признана Международной Авиационной Федерацией «Лучшим пилотом столетия». А еще Светлана очень веселый человек. Но это вы и сами увидите.

- Светлана, очень долго вашу будущую летную карьеру ничего не предвещало. Авиаторов в семье не было, занимались спортивной гимнастикой, увлекались мотоциклами и закончили медицинское училище… Что вас в небо затянуло?

- Программа «Служу Советскому Союзу», ВДВ, парашюты (смеется).

- Телевизионная программа?

- Да, смотрела по выходным «Служу Советскому Союзу», там часто показывали ВДВ-шников, как они прыгают с парашютом и показывают приемы рукопашного боя. Меня это все привлекало каратэ, горы, экстрим, зарницы, мотоциклы. Хотела прыгнуть с парашютом и ощутить чувство страха перед открытой дверью самолета. Папа работал таксистом, очень спортивный человек, занимался авто-многоборьем – это бег, художественное вождение автомобиля и ПДД, был вице-чемпионом Казахстана. Учась в четвертом классе, помню целых три дня уговаривала его купить мопед – поддался. После восьмого класса хотела поступать в школу каскадеров в Ленинграде, но друзья отговорили.

Авиации никогда и в мыслях не было, родилась я в степях Казахстана, в небольшом городке Щучинске, у нас и аэродрома-то не было. Но прыгнуть с парашютом очень хотелось. Когда училась в медучилище в Целинограде, уговорила девчонок записаться в парашютную секцию местного аэроклуба, но медкомиссию прошла я одна, а ходить на занятия в одиночку не захотела. Потом после распределения оказалась в Кургане, где надо было отработать 3 года в аптеке. Узнала, что там есть аэроклуб, пошла, записываться в парашютную секцию, а записалась в самолётную – нелепая случайность.

- Как так получилось?

- Пришла в аэроклуб, в коридоре подошел инструктор, думаю, что это был Рукавишников Александр Васильевич - тренер АСК: «Девушка, вам помочь?». Ну и стал спрашивать, кто, куда, чего… Сказала, что хочу прыгнуть с парашютом, в прошлом занималась спортивной гимнастикой. А он мне: «Зачем вам парашюты, давайте к нам на самолеты - интереснее, а с парашютом мы вас и так сбросим». Вот так и получилось, что пришла на парашютный спорт, а оказалась в самолетном.

А Рукавишников в результате хоть и не стал моим тренером, но на протяжении первого года моего обучения помогал и контролировал, в том числе помог с трудоустройством в АСК техником-электриком связи. Так был поставлен большой крест на медицине, как случайной в моей жизни профессии. Рукавишникова заинтересовало, что я занималась спортивной гимнастикой, соответственно, была отличная физическая подготовка, хороший вестибулярный аппарат. Он увидел во мне перспективную спортсменку на будущее и всячески поддержал.

- В общем-то, понятно, что вы с детства были этакой рисковой девчонкой, но все-таки страха у вас вот прямо совсем никакого не было, когда шли записываться на прыжки с парашютом?

- Не было. Как раз именно желание ощутить чувство страха перед открытой дверью самолета, когда делаешь шаг в бездну, и повлияло на мое решение пойти в парашютную, а затем в самолетную секцию. Хотелось испытать это чувство страха.

- Некоторые говорят, что затягивает красота земли с высоты птичьего полета. Вас не это затянуло?

- Нет, меня как раз затянул сам пилотаж - экстрим, ощущения, которых на земле не встретишь. Перегрузки то вдавливают в кресло, то «выбрасывают» из него… Адреналин и кураж, не встречала ничего подобного в земных условиях. Но при всех этих неповторимых ощущениях нужно еще иметь контроль над техникой и тем, что ты делаешь.

- На каком самолете вы начали летать и помните ли свой первый самостоятельный?

- На самолете Як-52. Первым инструктором был Николай Голубцов, хороший спортсмен и отличный человек. Ему как первогоднику дали на обучение четырех женщин. Такого малинника не было ни у кого (смеется). Он такой веселый, у нас была очень веселая и дружная группа. Он же меня и выпускал в первый самостоятельный. Перед вылетом подошел ко мне еще и тренер Александр Рукавишников, рассказал смешной анекдот про то, что самое главное в самолете, и с таким позитивным настроем отправили меня в полет. Ну и по прилету основная традиция: одариваешь своих инструкторов заранее купленными сигаретами, даже если они не курят. Была и другая традиция, бить задом о фюзеляж, но я почему-то не помню, прошла ли я через это…

- Как все-таки пилотажный спорт стал для вас профессией?

- Так получилось, что я уволилась из аптеки до окончания трехлетней отработки и хотела уезжать домой. До этого я уже несколько месяцев училась в аэроклубе, но самолетов, по сути, не видела. Чтобы удержать меня в АСК, Рукавишников пригласил на аэродром прокатиться на самолете, он уже изучил мой характер и знал, что прокатившись на пилотаж, я никуда из Кургана не уеду. Но из-за погоды пилотажа тогда не получилось, не было высоты, прокатили строями: горизонтальный полет меня не впечатлил. Буквально накануне нового 1989 года были собраны чемоданы. На свой день рождения 28 декабря я вела Новогодний вечер в общежитии, а вечером - прощай Курган, был поезд на Казахстан. Но опять тот же Рукавишников сыграл большую роль в том, что я осталась в этом спорте. Он уговорил меня не уезжать насовсем, а вернуться и прокатиться на пилотаж. На том и порешили. Возвращаюсь, он устраивает мне настоящий прогон с летчиком-инструктором-штурманом Леонидом Солодовниковым.

Сказать, что мне очень понравилось, ни сказать ничего. Ощущения непередаваемые. Небо, земля - все вращается, ручка управления, педали – колотят по ногам. Голова бьется о фонарь, скаль норовит спрыгнуть то вверх, то вниз… Вообще не понимаешь, что происходит, а главное, ты не понимаешь, как это понимает пилот (смеется). Это был приятный шок и удовольствие. И гораздо лучше, чем шаг в бездну, который я мечтала получить. Вот так я и осталась.

А Солодовников впоследствии стал моим тренером. Это был очень жесткий и конкретный человек, отличный пилот и высочайший профессионал с шикарным пилотажным почерком. Он дал мне в самолетном спорте всё – пилотаж, почерк, летный характер, стремление к победам. (Леонид Аркадьевич стал не только наставником, но и мужем Светланы – прим. авт.)

- Вы начали тренироваться с Солодовниковым в 1989 и уже в 1991 году стали абсолютной чемпионкой России и чемпионкой СССР по высшему пилотажу, вошли в сборную страны. А из чемпионатов мира какой вам больше всего запомнился? Или, когда чемпионатов так много, к ним привыкаешь, и они все сливаются?

- К соревнованиям привыкнуть невозможно. Волнение каждый раз как в первый раз. Первый международный выезд был на чемпионат Европы 1993 года – Италия, Гроссето. Прилетаем, по всему городу плакаты с надписью Каппанина, меня узнали сразу все, пришлось оправдывать доверие и завоевывать медаль. Правда, оказалось, что у них открылась новая дискотека под название Каппанина, и они ее везде рекламировали (смеется), вот такое интересное совпадение. После соревнований я получила звание мастера спорта РФ, а Леонид Солодовников - заслуженного тренера РФ.

Наступил 1994 год. Предстояла поездка на чемпионат мира, я была в лучшей спортивной форме, но буквально накануне погибает Леонид Солодовников, и я не лечу на соревнования. В начале 1995 году в ЮАР (Кейптаун) проходит первый чемпионат мира по высшему пилотажу в классе Advanced. И тренер сборной России, чтобы выдернуть меня из стрессового состояния, берет на соревнования. Так как это первый чемпионат мира в классе Advanced, все основные команды были из класса Unlimited, молодежных сборных ни у кого не было, то есть уровень участников был очень высокий. Причем выступали 44 мужчины и я одна — женщина. Это был мой первый чемпионат мира, но не смотря на это — успешный. Три медали - первое, второе и третье место за упражнения. В абсолютном зачете заняла второе место.

Весело было на этом чемпионате. На всех жеребьевках, когда объявляли мою фамилию, мужчины вставали и скандировали: «First, first...», — что значило первый номер вылета. И на одно упражнение все-таки выпросили для меня первый номер. Выступать первым всегда сложнее – судьи приберегают высшие оценки, чтобы была разбежка. В этом упражнении как раз и получила бронзу - и слегка не хватило до Абсолютного первенства. Но 2-е место на своем первом чемпионате мира среди 44 мужчин – это тоже круто.

Если же говорить о самом успешном чемпионате, то это все-таки 1996 год – мой первый и триумфальный чемпионат мира по высшему пилотажу в категории Unlimited. Мы тренировались вместе с Виктором Чмалем. Друг друга тренировали, вместе стали абсолютными чемпионами мира и получили звания заслуженных тренеров РФ. Это самые значимые для меня соревнования. Все, что возможно было завоевать, все золото чемпионата, я собрала. Были и другие соревнования, с которых увозила все золото, но это уже было из разряда удержать победу.

- То есть требования к программам для мужчин и женщин в высшем пилотаже одинаковые, просто зачеты бывают мужские и женские, а бывают общие?

- Да. Все участники чемпионата независимо от пола летают одну программу и вперемешку, т.е. судьи не знают, кто летает: мужчина или женщина, просто судят полет пилота. Потом вывешивают общий результат, из которого выделяют женский и мужской зачеты. У меня всегда была серьезная борьба в Unlimited в общем зачете, не говоря уже про женский. Стояла на пьедестале в мужском зачете и не раз (смеется). Но это не значит, что женский зачет надо упразднить, как пытаются предложить многие мужчины и одна американка. Как бы то ни было, победа в мужском зачете для женщин - это скорее исключение, чем закономерность. Мужчина Богом создан быть сильнее женщин, зачем же стирать это различие.

- Вы освоили разные типы самолетов. Скажите, к любому самолету можно прилетаться, или есть которые влетываются и не влетываются?

- Все самолеты в принципе разные. И каждый летчик, если есть возможность летать на одном самолете, подстраивает этот самолет под себя. Кто-то любит тяжелые самолеты по вращению, кто-то более легкие, верткие. Но как бы там ни было, когда самолет под тебя подстроен или когда ты летаешь на самолете, который чувствуешь, и который лежит в руке, - происходит слияние с ним. Тогда и получается идеальный полет с красивым пилотажем, который включает в себя индивидуальный почерк пилота, шарм, неповторимую грацию... Тогда появляются гармония, красота и удовольствие - все в одном.

На ютубе есть ролик, набравший миллионы просмотров, с прямой трансляцией из кабины во время вашего пилотажа в 2015 году, в котором видно, как лихо вы работаете ручкой, и как быстро отзывается самолет. Вообще самолеты сильно различаются поведением при пилотаже?

- Конечно, все самолеты разные. По-разному отзываются на движение рулями. Например, пилотажные самолеты «Сухого» более тяжелые в управлении вращать приходиться двумя руками, но при этом он неповторимо элегантен, красив в воздухе, имеет отличную эргономику и прочностные характеристики. Вообще, я про «Сухой» говорить могу много - это мой любимый самолет... Немецкая же «Экстра» более легкая и вёрткая, остановить ее сложнее, если не доработать под себя. Вторая рука тут нужна реже, для более четкой остановки вращения и срывов на штопорных бочках.

- Какой самолет вам больше всего нравится для пилотажа?

- Из пилотажных самолетов мой самый любимый «Сухой» – Су-26, Су-31. «Экстра», конечно, легкая, но у нее менее удачная эргономика. В ней неудобна посадка, более тяжело переносятся отрицательные перегрузки, а отсюда вытекает все остальное, влияющее на качество пилотажа. На «Су» продуманна каждая мелочь вплоть до ремней на педалях. Что позволяет в обратном пилотаже расслабить ноги на какие-то секунды и не потерять педаль на энергичном вращении, а на Экстре ты находишься в постоянном напряжении и жестком контроле….

Нет лучшего спортивного самолета по эргономике, чем Сухой. Чего стоит одна катапультная система, разработанная нашей «Звездой», которой так же нет ни на одном пилотажном самолете. Очень удобное кресло с легко изменяемым положением, ты не болтаешься в нем, подушки не пытаются катапультироваться на пилотаже. Такое удовольствие в отличной жесткой привязке.

- Подушки на сиденье под попу?

- И туда тоже, но в основном под спину. Например, Су-26 не имеет катапультной системы, кресло сконструировано под большой размер, и маленьким по ростовке девчонкам приходится класть кучу подушек, чтобы приблизиться к управлению. У меня рост 162 см, летать приходиться с огромным количеством подушек. На «Экстре» тоже приходится подкладывать много подушек. И когда выполняешь пилотаж, подушки выбиваются, пилота перекашивает в кресле, из-за неправильной посадки идет напряжение на позвоночник и, конечно же, все влияет на качество полета. Нет настроения, нет слияния, нет гармонии, о которых я говорила. А ты не можешь прервать полет, особенно если идут соревнования, поэтому эргономика очень важна.

- Какая для вас самая сложная фигура пилотажа? Есть такая?

- В принципе все фигуры довольно сложны. Но, наверное, все-таки Колокол, потому что она требует повышенного внимания и большой точности, и на нем проще всего получить ноль за фигуру. Колокол, это когда самолет летит вертикально вверх и перед зависанием, когда тяга становиться нулевой, пилот должен создать страховку в 2-3 градуса в нужную для падения сторону. Самолет начинает скользить на хвост, потом падает вперед или назад, в зависимости от заданной фигуры и созданной пилотом страховки. В момент зависания и падения необходимо удержать самолет от вращения. Потому что начинается обратное обтекание, и рули при обратном обтекании работают в противоположном, не свойственном пилоту направлении. А если неправильно создать страховку, то Колол может упасть либо не в ту сторону, либо вообще на бок завалиться. Ну и, соответственно, каждые 45 градусов ухода от правильного направления, это уже ноль за фигуру.

(Как чувствует себя неподготовленный человек «на обратной вертикалочке» с нагрузкой 4,5 g, можно увидеть на этом скрине из видео)

Но если говорить о пилотаже в целом, то самое сложное – обратный пилотаж. Это отрицательные выходы, отрицательные штопорные вращения. Для них нужна очень хорошая физическая форма. Они сильно «бьют по голове» — это кратковременная, но большая ударная отрицательная перегрузка, которая не свойственна человеку и очень тяжело переносится.

- У вас очень женственный образ, а почерк, говорят, мужской, что это значит?

- Женщина всегда должна оставаться женщиной. Независимо от рода деятельности и профессии. Женская сущность первична, остальное вторично. И основное предназначение женщины – это рождение жизни. Поэтому в первую очередь женщина должна, по возможности, иметь детей и продолжить свой род.

Многих пилотов можно различить с земли по технике пилотирования, по исполнению фигур, по темпу пилотирования. Поэтому в пилотаже существует понятие - почерк. Также говорят о мужском и женском почерке. Мужской - более твердый, жесткий, энергичный, силовой. Женский - более нежный, плавный, мягкий. Мой почерк всегда называют настоящим мужицким, но в то же время по-женски гармоничным и элегантным (смеется).

- Как вы относитесь к женщинам-пилотам в армии?

Я не против - если женщина в состоянии иметь мужскую профессию, почему бы и нет. Но я против того, чтобы женщина убивала. Женщина создана для того, что бы возрождать жизнь, а не забирать ее. Не беру в расчет военные действия, когда как говорится, все на фронт, за Родину, за Победу. Говорю про мирное время, в котором женщина может избежать убийства…. Есть много других профессий, возможностей и самолетов, на которых можно летать, не забирая жизнь… и даже в военной авиации.

- Вы сами не только высокопрофессиональный пилот, но и мама двоих детей. Сложно совмещать семью и карьеру? Можете ли дать какие-то советы с высоты своего опыта?

- Советовать здесь сложно, потому что это совмещение несовместимого. Здесь нужно выбирать. Например, когда дети были маленькие, старалась брать их с собой на сборы, на соревнования. Дети подросли, стали ходить в школу, у них появилось свое занятие. Сейчас у них свои полеты: на сноубордах с трамплинов. У них зимний вид спорта, у меня — летний. И сейчас нам состыковаться, чтобы просто съездить вместе отдохнуть, надо очень постараться. Поэтому мы встречаемся между сборами, между соревнованиями. Когда они были маленькие, им было тяжело, что мама часто уезжала, тем более тогда не было скайпа. И для меня это тяжело было… Но они всегда переживали за меня, старались поддержать. Также мне всегда помогали и помогают не только дети и муж, но и мама с сестрой.

Вообще, если говорить о семье в широком смысле, включая родственников, то могу сказать, что я выросла в большой семье, где все друг друга любили и поддерживали. У одной бабушки было семеро детей, у второй трое. У нас очень разветвленное семейное древо, и независимо от того двоюродные или троюродные, мы все друг другу помогаем. Тем более Казахстан всегда был гостеприимной республикой. До сих пор дружим со школьными друзьями, с подругами из училища. С тренером по спортивной гимнастике Ларисой Александровной Еремушкиной-Руппель – именно она привила любовь к спорту, уважение к команде и труду - до сих пор общаемся и дружим семьями. И все эти люди, вся эта любовь и поддержка дорогого стоят. Как в “Мушкетерах” - один за всех и все за одного.

(Первый пилотаж Есении с мамой)

- А дети высказывают желание летать как мама?

- Раньше Есения, ей сейчас 15, очень сильно хотела летать. Она всегда говорила: «Я буду летать на мамином самолете и на дяде Игоря». Она имела в виду Игоря Ткаченко, который погиб. Ну а сейчас они летают на сноубордах, нашли свою нишу. Я в прошлом году прокатила ее на пилотаж. Ей очень понравилось. Сына, ему недавно исполнилось 17 лет, еще не катала на пилотаж, все впереди. Не навязываю им свой выбор, пусть выбирают сами. Авиационный спорт – экстремальный, заниматься им надо с желанием и любовью.

- Ваш вид спорта преимущественно мужской. Как вам работается среди мужчин? Наверное, реакция бывает разной, не только восхищение? Особенно, когда вы с ними состязаетесь.

- Женщина Богом создана быть слабее мужчины. Но в нашем виде спорта мужчины нередко пытаются поставить меня вровень. Возможно, поэтому встречаются и зависть, и негатив. Внутри команды отношения не без шероховатостей. Наверное, большой спорт без этого не бывает, и это очень грустно. В таких случаях говорю: зачем завидовать, вставлять палки в колеса и злиться? Сделайте лучше. Надо не обижаться на тех, кто лучше вас, а заниматься собой, совершенствоваться. И как бы там ни было, какие бы интриги не были внутри команды, убеждена, нельзя выносить «сор из избы», и это не должно быть видно соперникам из других стран. К сожалению, у нас в команде это не работает…

- Бывали ли у вас по жизни такие ситуации, что вы думали, все, больше не буду летать, силы у меня кончились, буду заниматься другим.

- Таких моментов было достаточно. И все они были связаны не с самолетом, а с психологическим отношением в команде. Я никогда не была спортсменкой В.В. Смолина, который является сейчас тренером сборной России. У него всегда была своя спортсменка, и никто не должен был быть лучше нее, поэтому мне всю жизнь вставляли палки в колеса. Долго сопротивлялась, возмущалась, не могла свыкнуться с таким неспортивным поведением, а сейчас стала смотреть на это проще, годы берут свое и безысходность ситуации. Самое неприятное было, когда настраивали своих же судей, которые занижали мне результаты на международных соревнованиях, несмотря на то, что это результат команды, не мой личный. И многие чемпионаты выигрывала не благодаря, а вопреки, за счет оценок иностранных судей.

- А кто для российской сборной самые сильные соперники?

- Самая основная команда – это французы, потом идут американцы, испанцы, немцы, чехи. Французы сильны тем, что у них есть хорошая государственная поддержка. Они переняли нашу советскую систему подготовки, делают в году несколько общих сборов команды. Их хорошо поддерживают военные, которые покупают спортивные самолеты, да и в команде очень много военных, которых армия стимулируют на достижение результатов. Если они завоевывают высокие

места на чемпионатах, им повышают звания, повышают зарплаты. Пилотаж считается большим и серьезным опытом для военной авиации, как и для всей остальной, собственно говоря. Потому что пилотаж – это основа. Летчик не должен быть только извозчиком, он должен на практике знать все возможности самолета, что такое срывные режимы и как из них выходить.

- А если говорить о состоянии спортивной авиации в нашей стране, какие проблемы вы видите?

- Самая большая проблема - это отсутствие государственной поддержки и законодательной базы. Нет молодежной программы, по развитию авиационного спорта в стране.

- По типу советских клубов ДОСААФ?

-Да. На сегодняшний день мы не имеем бесплатных авиационных секций, молодежь не летает. Понятно, что не те времена, вид спорта не массовый, дорогой. Но именно поэтому его должно поддержать наше государство. В других странах другие возможности, и сравнивать их с Россией нельзя. У нас нет таких зарплат, что бы иметь возможность заниматься таким хобби как высший пилотаж, покупать свои самолеты и летать за свои деньги. Да, мы имеем ряд обеспеченных людей, которые могли бы подарить своим детям занятие самолетным спортом. Но такие люди, зачастую, не отдают детей в рискованные виды спорта. У нас летают ребята, имеющие возможность за себя заплатить, это бизнесмены. Они очень хорошие и способные спортсмены. Но надо понимать, не будет бизнеса, не будет полетов. У нас есть такие примеры. Поэтому команда по любому должна быть на государственном обеспечении.

Основная проблема на сегодняшний день в том, что у сборной команды России своих самолетов нет вообще. Ни для тренировок, ни для участия в международных чемпионатах. Мы арендуем самолеты у своих главных соперников: раньше «Сухие» у испанцев, теперь «Экстры» у французов. Для команды Advanced еще есть один двухместный самолет, для Unlimited нет ничего. Что называется, дожили…

- У вас были случаи отказов и поломок, но вы продолжаете летать. Значит, вы научились преодолевать этот страх и можете заставить себя повторно сесть за штурвал, или эти ЧП наложили на вас свой отпечаток?

- Да, были аварийные случаи: несколько отказов двигателя, порыв привязных ремней, срыв винта, срыв фонаря два раза, отказ тормозов на короткой полосе... Понятно, что каждый из них накладывает свой отпечаток. Это не проходит бесследно. У испытателей после аварийного случая обязательна реабилитация и психологическое восстановление не меньше месяца, у нас таких возможностей нет.

У меня, например, был срыв винта за день до отъезда на чемпионат Европы. Выполняла обратный плоский штопор, и на третьем витке разрушилась одна лопасть воздушного винта, она пробила лонжерон, самолет очень сильно тряхнуло. При таких авариях было несколько катастроф, летчики не выживали, так как начиналась сильная тряска и разбалансировка самолета. Мне очень повезло, после разрушении лопасти ушел весь винт - срезало с фала…

- О чем вы думали в тот момент?

- В момент аварийных случаев время растягивается. Потом, на земле, когда вспоминаешь и осмысливаешь произошедшее, не понимаешь, как это возможно. Понимаешь, что прошли лишь доли секунды, а голове пронеслись несколько вариантов для выхода из создавшейся ситуации, анекдот, радиообмен, дети… – казалось бы, в голове должна быть каша, но это каким-то образом не перемешивается, идет параллельно отдельными дорожками, и ты все это осознанно разбираешь, как на гитаре перебираешь нужные струны.

У нас был случай, когда девушка в команде докладывает руководителю полетов: «У меня винт улетел». Все самолеты разогнали, ей зеленую дорогу на посадку раз она без двигателя… Девушка садится, народ подбегает, а у нее винт вращается. «Какой винт у тебя улетел?». Она изо рта достает маленький какой-то винтик и говорит: «Вот он!». Видно, что-то открутилось от приборной доски… И когда РП у меня запросил: «38, у вас что-то улетело, наблюдаете?» - то у меня в голове пронесся тот уже почти анекдот с винтиком, и так же ответила: винт улетел (улыбается).

В результате спланировала, на выравнивании маслом залило фонарь, тренер подсказал высоту, посадила самолет, остановилась, расстегиваюсь - и такая мысль очередной струной: «Самолет может загореться… завтра вылетаю на чемпионат Европы, подушки мне нужны, шлемофон тоже, комплекс нарисую, мало ли что…». Прихватила все необходимое и выпрыгнула из кабины.

- Прямо железная выдержка. А вот скажите, если немного уйти в характер и вещи, которые формируют человека, на ваш взгляд важно, какие книги читает человек? Помните, как у Высоцкого, «значит, нужные книги ты в детстве читал». На чем растут чемпионы?

- Конечно, книги формируют человека, но к моему большому огорчению, я очень мало читала, просто не хватало на это времени. В школьные годы занималась спортивной гимнастикой, было по две тренировки в день. Уроки умудрялась делать на переменах и дома немного.

Книги детства - это приключенческая классика А. Дюма: «Три мушкетёра», «Граф Монте-Кристо» и другие. Люблю книгу М. Митчел «Унесенные ветром», до сих пор применяю фразу героини «Я подумаю об этом завтра», когда на обдумывание каких-то вещей не хватает времени (смеется). Одна из любимых книг - «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. Ну а из авиационных авторов могу выделить Игоря Егорова. Он был в составе сборной команды СССР, гениальный пилот и человек. В своей книге «Право на штурвал» написал: «Красивый пилотаж - это пилотаж без единого лишнего движения». Всю свою летную жизнь я стараюсь следовать этому правилу. Ну и одна из моих любимых фраз: «Людей любить надо» - сама придумала (смеется). Уверена, что все, что ты желаешь людям, возвращается к тебе вдвойне. А без любви что-то хорошее не вернется. Это касается и семьи, и соперников, и даже недругов…

Фото из архивов С. Капаниной

***

Для справки:

Светлана Капанина – летчик-инструктор 1 класса ПАО «Компания Сухой», является членом сборной команды России по высшему пилотажу. Освоила самолёты Як-52, Як-50, Як-55, Су-26, Су-29, Су-31 и их модификации, пилотажные самолеты Extra, планёр L-13.

В 1995 году окончила Калужское авиационное лётно-техническое училище, а в 2016 году - Санкт-Петербургский государственный университет гражданской авиации.

#fighterbomber