Егор Гусев: «Выпадать из самолета без цели мне неинтересно»

Публикации про прыжки с парашютом всегда вызывали у подписчиков отклик, а части из них такие полеты знакомы не понаслышке, поэтому я обещал запилить интервью с парашютистом. Правда, выбрать собеседника было непросто, так как парашютный спорт подразделяется на 10 видов, а каждый еще и на отдельные дисциплины. В итоге мой выбор пал на Егора Гусева, старшего тренера сборной России по групповой акробатике. Я нисколько не пожалел о выборе, поскольку в процессе подготовки интервью Егор перешел на должность старшего тренера по аэротрубным дисциплинам, и поэтому буквально из первых рук представляю вам рассказ сразу о нескольких направлениях парашютного спорта.

На снимке: Чехия, чемпионат мира, состязание «четверок». Оператор, снимающий прыжок, является членом команды

- Как вас занесло в парашютный спорт, когда вы первый раз прыгнули, при каких обстоятельствах?

- Прыгать я начал практически случайно в 28 лет. В 2002 году представилась возможность за компанию прыгнуть с 4000 метров в тандеме, то есть прикрепленным к инструктору. И не могу сказать, что это произвело какое-то особое впечатление. Приехал в Ступино, прыгнул и уехал. Первый раз вообще мало что помнишь из прыжка, хотя видеозапись у меня сохранилась. А в 2004 году это было уже более осознанно. В то время я активно катался на роликах, была зима, не сезон, и в феврале я решил пройти обучение по программе АFF – это ускоренная программа обучения свободному падению и управлению парашютом типа «крыло». За март–апрель отучился и стал фанджампером, все выходные пропадал на аэродроме, прыгал и личные, и групповые прыжки, можно сказать, участвовал в любом «мясе».

- Что это за ускоренная программа AFF?

- Это американская программа, но она уже давно сертифицирована в России. По ней работают в ДОСААФ, аэроклубах. Разделена на 8 уровней, 1 уровень – 1 прыжок. На каждом из уровней есть определенная задача, выполнил её – идешь на следующий, если не выполнил – перепрыжка. Нулевой уровень – тандем с инструктором: в свободном падении контроль высоты, имитация введения основного парашюта. После раскрытия, под куполом рассказывают точки построения захода на посадку, как проверяться по ветру, дают тебе порулить парашютом. Первый уровень – это прыжок с двумя инструкторами. Тут главная задача – контроль высоты и раскрытие парашюта на нужной высоте. Человек смотрит на высотомер, делает имитацию раскрытия, сохраняет прогиб. Потом второй уровень, третий. Четвертый уровень прыгается уже с одним инструктором, тебя отпускают, никто не держит, и ты летишь свободно.

На снимке: 2006 год, выезд в Аризону (США)

- Почему так долго прыгают с инструкторами? Военнослужащие, например, которым положено отпрыгать какое-то количество прыжков, сразу сами прыгают после инструктажа.

- Потому что у них прыжки на круглых парашютах, и там нет свободного падения как такового. Просто прицепился к тросу в ЛА, при отделении чехол с купола сошел, и парашют раскрылся. Ну если что-то не так, необходимо быстро ввести в действие запаску. Прыжки совершаются с 600–700 метров. А АFF – это прыжки с 4000 метров, и в свободном падении парашютист находится 50–55 секунд. Для этого нужны инструкторы, чтобы не уйти в беспорядочное падение, чтобы не растеряться и открыть парашют на заданной высоте. Поэтому на первом уровне два инструктора держат с двух сторон – за руку и за ногу каждый.

- Почему вы выбрали именно групповую акробатику?

- Когда я напрыгал какое-то количество прыжков – где-то за 300 с мая по ноябрь, мне захотелось не просто падать и всякими глупостями заниматься, а непосредственно заняться чем-то, чтобы была какая-то конечная цель. Задачи стать спортсменом-групповиком не было. Просто хотелось научиться хорошо падать. И так сложилось, что я познакомился со своим первым тренером, с которым потом прыгал в команде, Андреем Харитоновым. С ним прыгал так называемый курс RW – это работа в группе. И он был моим первым инструктором-тренером по групповой акробатике, с ним я начал прыгать «двойку» — это минимальная группа, когда прыгают два человека.

Потом, когда начало что-то получается, захотелось больше и больше. Появилось желание попробовать четверку, потом захотелось участвовать в соревнованиях. Так вот пошло и поехало. То есть направлением групповая воздушная акробатика я активно занялся с 2005 года.

На снимке: 2012-й год, тренировка в Коломне

- Хорошо, вот определились вы с направлением – групповая акробатика. А как выбирается дисциплина – двойки, четверки, восьмерки?

- Ну, во-первых, четверка – это красиво, быстро и здорово. И ее гораздо легче собрать, чем восьмерку. Учитывая, что спорт любительский, найти и организовать 4-х человек одного уровня подготовки гораздо проще – графики, отпуска, семьи и пр. Ну и так получилось, что мне удалось собрать команду–четверку, она называлась «Kaktus Hunter» и довольно долго просуществовала. Первые соревнования были в 2006, а закончили мы в 2009. Потом была команда «Спортлото», в составе которой в 2012 году я стал серебряным призером Кубка мира и Чемпионата Европы. А потом был осознанный уход из воздуха в аэротрубу.

- Сколько в итоге у вас прыжков?

- Более 3,5 тысяч…

- А что случилось, почему вы ушли в трубу?

- Есть много людей, которым просто нравится прыгать. Они прыгают в группах или самостоятельно. Прыгнул – ему хорошо. Ему достаточно ощущения полета или пилотирования парашюта. Мне этого недостаточно. Просто выпасть из самолета и падать мне неинтересно, интересен спорт. Но, чтобы достойно состязаться на мировом уровне надо выпрыгивать по 500 и больше прыжков в год… А у нас получалось не больше 300, при том, что почти все свободное время мы были на аэродроме. Так как вмешивается куча факторов, начиная от наличия погоды до семьи и каких-то личных дел.

Кроме того, парашютный спорт достаточно затратный. Когда я начинал прыгать в 2004-2005 году, прыжки стоили в районе 350–450 рублей, а когда я закончил активную соревновательную прыжковую карьеру в 2012 году, там уже прыжки стоили 1200–1300 рублей. Количество прыжков за день может быть 10–12. Получалось, что тренировочный день у команды (четверка и видеооператор, который входит в команду) обходится под 100 тысяч с учетом всех затрат: прыжки, укладки, проживание, питание и пр. Таких дней у нас должно быть 30. Умножаем 100 тыс. на 30, получаем 3 млн рублей. Без учета выездов.

На снимке: 2011, Коломна. Доклад после выполнения прыжка

Теперь сравните. Час аэротрубы – 23 тысячи рублей. Это 60 минут тренировочного времени. С прыжками на воздухе у нас 10 прыжков и на каждый секунд 50. То есть можно отлетать всем час-полтора, потратив 36 тысяч рублей либо на аэродроме потратить 100 тысяч рублей. Кроме того, в трубу вы можете приехать в снег, и в дождь, и ночью. А на аэродроме должен быть сезон, чистое небо, край облачности не ниже 700-800 метров, чтобы не было сильного ветра, дождя и пр.

При объеме 300 прыжков в год можно поддерживать свой уровень и немного двигаться вперед. Чтобы был качественный рост – нужен объем гораздо больший. Уход в трубу был осознанной необходимостью. Появление аэротруб вообще очень сильно повлияло на парашютный спорт.

- Да и сами парашюты, наверное, тоже меняются и усложняюся…

- Да, парашютная техника меняется, она развивается, компании-производители вкладывают деньги в разработку новых парашютов. Опять же, у всех направлений парашюты разные. Парашют для купольного пилотирования и для купольной акробатики – это два разных парашюта, хотя принцип один - парашют крыло. Также к примеру, у «точнистов» (состязание на точность приземления) парашют устойчив к сваливанию, а у «свуперов» (скоростное пилотирование) парашютом можно управлять перекосом тела в подвесной системе – чуть вес перераспределил, и он пошел в разворот. Типы парашютов - это отдельная большая тема.

- Исходя из вашего опыта, скажите, типичный парашютист-любитель – он кто?

- Все люди разные, разных профессий, разных взглядов. Все пришли разными путями… Кто-то мечтал с детства, кто-то просто приехал на аэродром и остался…

- Какие команды в мире считаются самыми-самыми, и насколько позиции России сильны в парашютном спорте?

- Начнем с того, что Россия – это вообще парашютная держава. Если говорить про то, что мне близко, групповую акробатику, то есть три лидера, три устоявшиеся школы: французская, американская и российская. Если взять дисциплины классического парашютизма, тут другой состав лидеров: Китай, Белоруссия и Россия. На всех чемпионатах мира, кубках и чемпионатах Европы российская делегация – одна из самых больших по количеству спортсменов. Мы – одна из стран, которая в рамках международных соревнований принимает участие во всех дисциплинах. Сейчас будет чемпионат и Кубок Европы в Бельгии, если коронавирус не помешает, там только одна страна заявлена во всех видах – это Россия.

- Как вы, любители, сосуществуете с военными командами? У них свои чемпионаты или у вас бывают общие состязания?

- Что касается именно групповой акробатики, то с военными мы сильно не пересекаемся, потому что в армии культивируется классический парашютизм со своими дисциплинами - точность приземления и личная акробатика. Правда, у них тоже есть дисциплина групповой акробатики – четверки, но там правила отличаются от наших, от гражданских. У военных собственные соревнования, к примеру Чемпионат Вооруженных сил, есть международные соревнования - CIMS. Наши военные на ведущих ролях, всегда в призах.

А у нас свои, гражданские чемпионаты, но военные в них тоже могут участвовать. Например, на последнем чемпионате России в аэротрубе была четверка парней из Тулы, все военные, очень достойно выступили и заняли третье место. В международных гражданских соревнованиях военные участвуют. Есть армейские команды из Бельгии, США, Катара, Турции. К слову, действующие Чемпионы Мира в четверках – команда из Бельгии, выиграли три последних Чемпионата Мира (2014, 2016 и 2018), и в этом году они скорее всего станут 4-кратными чемпионами.

На снимке: Дубай, Кубок залива. Отработка элементов на земле

- У вас есть сплочение команды, понятие слетанности?

- Конечно. В моей дисциплине «групповая четверка» - четыре места и у каждого специфика. К примеру, «моторный» почти весь прыжок находится задом к команде, и у него глаза должны быть на затылке, чтобы все видеть, он весь прыжок живет на ощущении. Мое место – внутренний центр, у меня меньше всех движений, но я должен все видеть, так как команды на перестроения из одной фигуры в следующую даю я. Чтобы добиться синхронности и слаженности, нужно тренироваться. Кроме оттачивания техники переходов и блоков, мы учимся коммуникации и взаимодействию.

- К сожалению, в рамках интервью не поговорить обо всех видах парашютного спорта, но какой из них самый опасный, на ваш взгляд?

- На мой взгляд, если за меру опасности взять количество травм, то самый опасный - скоростное пилотирование. Ребята на высоте метр – полтора от земли проносятся со скоростью до 170 км/ч, малейший просчет и все. Это достаточно рисковое, но очень зрелищное направление. А спортсмен так устроен, что ради результата он готов пойти на риск. В их дисциплине чаще, чем в других, изменяются правила, и эти изменения делаются с одной целью – повысить безопасность.

Скоростное пилотирование, кстати, единственная дисциплина, которая входит в состав Всемирных игр – это виды спорта, которые стоят на пороге Олимпийской программы. Если кто-то интересуется, какие вообще есть направления в парашютном спорте и чем они отличаются, можно посмотреть на сайте федерации парашютного спорта.

- А купольная акробатика – разве это не опасный вид? Ведь спортсмены могут запутаться, делая элементы с раскрытыми куполами.

- У них две дисциплины – ротация и перестроение. Ротация – это четверки, которые летят этажеркой и перестраиваются, меняясь местами в этой этажерке сверху вниз. И есть четверка/двойка перестроения. На случай, если их парашюты запутываются между собой, у них разработаны правила выпутывания, очередности отцепки основных и ввода запасных парашютов и т.д. Поэтому, в принципе, весь парашютный спорт при соблюдении правил техники безопасности и указаний руководителя прыжков, если не чудить, достаточно безопасен.

- Лично у вас были какие-то такие острые ситуации или ЧП?

- Были, конечно. По собственной глупости. Один раз ломал ногу - у меня было 498 прыжков, я готовился отметить свой пятисотый юбилей и начудил на приземлении, потом больше месяца ждал пятисотого прыжка. Затем, когда у меня было около полутора тысяч прыжков, тоже чуть не переломался, но это опять же было нарушение техники безопасности.

- Почему только купольное пилотирование стоит на пороге Олимпиады?

- Ну, потому что, во-первых, оно зрелищное. Свуперы – это скорость. То, что всем нравится и всем понятно. Например, у них в дисциплине «скорость» задача - пролететь через входные и выходные ворота, которые располагаются не на прямой линии, а на дуге, дистанция между ними 70 метров. И у спортсменов это занимает около 2 секунд. Все быстро и динамично при условии, что есть погода.

Но главное, это направление смотрибельное – все происходит на глазах у зрителей, результаты каждого спортсмена известны сразу. В то время как большинство дисциплин парашютного спорта судятся по видеозаписи или вообще по контрольно-измерительным приборам, как например, в скоропадении.

В групповой акробатике каждый прыжок или каждый полет в трубе записывается на видео, и судьи его могут просматривать до трех раз.

Соревнования на свежем воздухе проходят так: команда поднялась на высоту, выпрыгнула и выполнила задание на тур, приземлилась, оператор отнес видео в судейскую комнату, судьи выставили оценки, отсуженный прыжок показали на экранах. То есть зритель видит прыжок только в записи.

На снимке: в аэротрубе зрители видят работу команд в режиме реального времени

У трубы, правда, есть два преимущества перед воздухом: во-первых, зрители могут видеть сам прыжок (но результат, в любом случаи, известен только минут через 15, поскольку судьи все равно смотрят видео). Второе преимущество – трансляция, когда люди за экранами мониторов или телевизоров сразу могут видеть то, что происходить прямо сейчас в трубе.

А почему тогда трубу нельзя судить сразу, раз все на глазах происходит?

- Потому что в трубе спортсмены работают на высоких скоростях, есть человеческий фактор, по правилам судьи могут смотреть запись три раза, и это все занимает время. Есть прыжки легкие для судейства, есть сложные, и одну команду отсудили за 15 минут, другую за 5.

- Раз уж мы говорим о трубах, как они влияют на парашютный спорт.

- Первые трубы появились в начале двухтысячных. Парашютисты разных направлений в них тренировались, оттачивали личную и командную технику, поскольку они дешевле и всесезонные. Но постепенно возникла мысль, почему бы не посоревноваться? Первые соревнования прошли в 2006 году в Англии, а в 2016 году аэротрубы были признаны самостоятельным видом спорта. Сейчас явно все идет к тому, что многие дисциплины уйдут в трубы.

- Какие именно направления хорошо развиваются в трубе?

- Групповая акробатика, артистические дисциплины – это соло фристайл и динамика двойка, динамика четверка – одни из самых зрелищных дисциплин

Да, классический парашютизм никогда не умрет из-за того, что он развивается в армии. Но многие буду отмирать. Вот взять виндсёрф. Когда-то он был очень популярен, а в середине нулевых годов умер. Постепенно приходит конец фристайлу и фрифлаю, потому что все это уходит в трубу. И в трубе, кстати, получается более зрелищно и трюково. Ну и плюс играет свою роль экономическая составляющая, о которой я уже говорил.

Сравните, в 2006 году я принимал участие в своем первом чемпионате по групповой акробатике, и в моем направлении «четверки групповые» соревновалось 18 команд. В 2019 году по этой дисциплине было заявлено всего три команды.

На снимке: чемпионат России 2109 г. в Чечне. Команда Егора Гусева на первом месте. Егор — первый слева

А с трубами наоборот. Если взять Чемпионат России в декабре 2019 года, который проходил в Чеченской республике, в Гудермесе, то только в моем классе (открытом) было 9 команд. Плюс три команды чисто женских и плюс юниоры.

Ну и смотрибельность совершенно иная. Если брать прыжки на улице, там зрителей не нагонишь. Любой чемпионат или кубок – хоть России, хоть мира – в зрителях, как правило, спортсмены и сопровождающие. Ну, может, из соседних деревень народ подъедет посмотреть. А у трансляции, которая велась в ВК с упомянутого чемпионата, в день чуть ли не по 2-3 млн уникальных просмотров было.

Вот сейчас наступает весенний период, начнутся прыжки в воздухе, и я пока знаю только одну команду-четверку, которая будет тренироваться регулярно, это команда из Кемерова «Танайские волки», она готовится к Чемпионату мира.

- Насколько доступны трубы в России в плане количества?

- Сейчас труб очень много. Когда я приехал в свою первую трубу, это был 2005-й год, мне пришлось прилететь для этого в Аризону. Тогда труб было 6 штук по миру: три в Америке, по одной во Франции, Швейцарии и Англии. Сейчас их примерно 200. В одной Москве есть как минимум две трубы, в которых можно проводить международные соревнования, потому что они отвечают размерам – там есть диаметр полетной зоны не меньше чем 14 футов, также есть трубы чуть меньшего размера, в которых нельзя проводить соревнования, но там народ тренируется или просто получает удовольствие.

Да, я по-прежнему приезжаю на аэродром, тренирую команды, с которыми работаю как тренер, но сейчас занимаюсь групповой акробатикой именно в трубе. Я довольно долго был старшим тренером по групповой акробатике: с 2007 по 2012 год, потом с 2015 по 2020, но поскольку совсем перестал прыгать, а активно занимаюсь трубой, 28 февраля меня избрали старшим тренером по аэротрубным дисциплинам.

На снимке: бронзовые призеры на World Challenge в Бэдфорде

- Вы ставите себе международную планку в плане победы?

- Ставим. Мы готовимся к Чемпионату и Кубку Европы в Бельгии и хотим подняться на пьедестал. Тем более в прошлом году, в Бэдфорде, на международных соревнованиях World Challenge мы поднимались на 3-е место. Эти соревнования не имеют статуса официальных, но тем не менее это хороший результат. Уже в этом году в Испании на Win Games мы стали четвертыми.

- Аэротрубные дисциплины могут стать олимпийскими?

- Думаю, что со временем это возможно. На Олимпиаду в Париже, которая будет в 2024 году, было заявлено несколько новых дисциплин в качестве показных: там были скалодромы, труба, скейтборт, брейк-данс и виндсерф. В итоге аэротруба проиграла скейтборду. Но вот международная парашютная общественность заявила, что теперь будет двигаться к новой цели – попасть на Олимпиаду 2028 года в Америке.

***

Для справки:

Егор Гусев - мастер спорта международного класса, чемпион и призер чемпионатов России, участник чемпионатов и кубков Европы, серебряный призер Кубка Мира и Чемпионата Европы 2012 года, бронзовый призер World Challenger по групповой акробатике в четверке.

Фото предоставлены Егором Гусевым